Шестнадцать крестиков для бойцов с передовой

Проверка документов и досмотры на КПП, полупустые дороги прифронтовой зоны, близкие взрывы снарядов и едва вернувшиеся с передовой бойцы… Свидетелем многого из того, что не узнаешь в обычной жизни, стал протоиерей Николай Абрамов во время поездки в Херсонскую область.

Священник, напомним, входил в группу томичей, доставившую гуманитарную помощь томскому добровольческому батальону «Тоян». Поездка проходила с 7 по 11 октября.

Своими впечатлениями настоятель Борисоглебского храма села Корнилово, руководитель Отдела по социальному служению и благотворительности Томской епархии поделился с нашим корреспондентом.

- Отец Николай, как Вы попали в эту группу?

- Недалеко от Корнилова есть предприятие «Томские мебельные фасады». Мы знакомы с его директором Алексеем Сергеевичем Лисицким. Он организовал эту поездку и руководил ею. А меня пригласил Константин Кузнецов (член общественной организации «Опора России», - авт.).  Он крестил в нашем храме своих сыновей. Когда позвонил и сказал, что нужно поддержать наших воинов, я согласился. Написал прошение и, получив благословение владыки Ростислава, поехал.

Из Томска летели самолетом до Москвы, из Москвы до Минеральных вод, потом – поездом до Ростова. Оттуда тремя автомобилями – легковым и двумя «Газелями» с грузом – доехали до границы с Донецкой Народной Республикой. Прошли таможенный досмотр, проверку документов. Там огромные очереди из фур, но нас пропускали, поскольку у нас – гуманитарная помощь, и у Алексея Сергеевича были соответствующие документы.

Когда проехали границу, нас встретила группа сопровождения из Донецка – руководитель и три автоматчика. Бойцы сели в каждую машину и сопровождали нас до базы батальона. От Ростова добирались часов двенадцать. Проезжали Мариуполь, Приморск, ехали вдоль Азовского моря. На базу приехали вечером 8 октября.

- Что-то особенно запомнилось в дороге?

- Блок-посты. Примерно через каждый час – проверка документов. Когда садишься в автомобиль, сразу говорят: «Не пристегивайтесь!», - чтобы в случае обстрела быстро его покинуть. За обочину нельзя заступать: может быть заминировано. И везде – поля подсолнечников, сады черешни…

-  Куда вы приехали?

- На первую базу батальона «Тоян», она в двухстах километрах от передовой. Выгрузили три тонны гуманитарного груза, поужинали.

- Кормят хорошо?

- Очень хорошо!  Была тушеная картошка с большими кусками баранины – шурпа. Мне положили солидную порцию. Я посмотрел и понял, что столько не съем. Мне сказали: «Ешьте, батюшка». И я съел! - смеется отец Николай. - Было очень вкусно! На столе – много овощей и большая кастрюля, полная винограда. Там виноградный край! Повар, который нас кормил, по-моему, из Каргаска. Все солдаты и младшие офицеры – из Томской области. Были прихожане из Кожевникова, Самуськов, Петропавловского храма на Спичфабрике. После ужина меня вдруг кто-то окликнул: «Батюшка, там с передка пришли, просят Вас подойти». «Передком» они называют передовую. В помещении, куда я зашел, стоял солдат лет двадцати с небольшим. Видно было, что он прямо с передовой, в полной экипировке. И с румянцем на щеках… Попросил шестнадцать крестиков – раздать на передовой.

- Вы их привезли?

- Да, в епархии мне дали пояса с 90-м псалмом, отец Иоанн Дроздов (руководитель епархиального Отдела по взаимодействию с вооруженными силами, правоохранительными органами и казачеством, - авт.) передал достаточное количество икон Господа с 90-м псалмом. И из наших запасов в Доме сестринского ухода мы собрали порядка двухсот крестиков. Этого хватило, потому что давали святыни лично тем, кто спрашивал для себя или для друга.

- Есть у бойцов потребность в вере, молитве?

- Потребность в Боге там особенно ощущается. Церковь освящает нашу обычную жизнь и тем более она нужна в обстоятельствах военных действий. Но я не навязывал свои беседы, никому в душу не лез. У нас были нормальные, естественные отношения. Я был, что называется, в прямом доступе, и, если у кого-то возникала нужда в общении, мы беседовали. Провели два водосвятных молебна – на первой базе и на второй. Освятили воду, помолились, прочитали Евангелие. Я сказал краткое слово, покропил ребят, поблагодарил за службу, за то, что защищают наше Отечество. Перед поездкой многие передавали им поклоны, благодарности – все передал.

- Как у них настроение?

- Нормальное, рабочее. Нет ни особого пафоса, ни уныния. Ровное серьезное состояние: они совершают свое служение воинов.

За Русский мир!

- Даже верующие люди сегодня порой говорят, что нарушать заповедь «Не убий» - не по-христиански. Считают, стоило пытаться разрешить конфликт мирным путем. Что бы Вы сказали на это?

- В мире всегда происходят войны. Сколько существует мир после грехопадения, столько люди воюют. Любая война, и особенно эта, –  большая беда. Но она – вынужденное средство восстановления справедливости. Церковь благословляет защиту Отечества и воинов-защитников. Среди вселенских святых – множество воинов, и наши первые святые благоверные князья – тоже воины. Мы знаем правило святителя Афанасия Великого: «Не позволительно убивать, но убивать врага на поле брани и законно, и похвалы достойно». Защитник Отечества – это герой. Христос сказал, что нет больше той любви, как если кто душу положит за други своя.

Наши друзья-соотечественники оказались в оккупации у неонацистов. И я думаю, решение защитить Отечество и спасти свой народ было верным. А мы – русские, украинцы, белорусы, – один народ! Сегодня много об этом говорят. Основная часть украинского народа – наши братья и сестры. Мы убеждены, что на нашей стороне – правда, поэтому солдаты совершают подвиг. Они – цвет нашего Отечества.

Общаясь с донецкими воинами, я увидел этот героизм. Если у нас идет частичная мобилизация, то дончане состоят в ополчении. Это – люди, которые отложили свои гражданские дела и взялись за оружие по зову сердца, чтобы защитить свою Родину. Они говорят: «Кто, если не мы?». Когда общаешься с дончанами, всегда выходишь на смыслы. Они защищают Русский мир, и для них это – не просто слова, потому что они столкнулись с неофашизмом лицом к лицу, ощутили, что для противника они – «русня», низший сорт, и поняли, что война для них – вопрос жизни и смерти. Они воюют за идею созидания Русской цивилизации! Живут на военном положении и многое терпят ради победы. Кто-то из дончан сказал: «Мы восемь лет моемся из ковшичка». Там, где мы были в Херсонской области, фронт был километрах в двухстах, а в Донецке до него всего пять километров!

- И взрывы слышны?

- Когда мы приехали в Донецк, на автозаправке зашли в летнее кафе. Там каждые пять минут раздавалась артиллерийская стрельба. Я спросил, что  это? Мне спокойно ответили: «Беспокоящий огонь артиллерии по передку». Донецк живет на таком фоне. Это – люди, пронизанные идеей сохранения Православия. Они почтительно относятся к священству. Руководитель донецкой группы как-то спросил: «А можно Литургию в полевых условиях совершить, чтобы бойцов исповедовать, причастить?». Я обещал обсудить этот вопрос с церковноначалием. И когда мы были в томском батальоне, один из бойцов спросил меня об исповеди и Причастии. Я сказал: «Исповедоваться можно, а причаститься – в следующий раз. Если Бог благословит, приедем со Святыми Дарами».

- Отец Николай, прошла информация, что Вы будете окормлять батальон «Тоян». Это так?

- Нужно понимать, что эта поездка была организована не Церковью, и меня просто пригласили в группу. А для духовного окормления необходимо стабильное и систематически организованное взаимодействие. Но если меня снова пригласят, и будет благословение, я поеду.

- Частичная мобилизация стала неожиданной, и далеко не все мужчины, особенно молодые, настроены воевать. Как помочь им преодолеть внутренне сопротивление, может быть, страх?

- Большинство из них нормально настроены, но у кого-то чувствуется растерянность. Это понятно, в мирной жизни мы все несколько расслабились и разнежились. Думали, что всегда будет мир. Но война шла непрерывно, в разных странах. Напрямую она нас не касалась, а теперь коснулась всех и лично многих из нас. Но если посмотреть на войну изнутри, то это – та же самая жизнь, только в особых, военных обстоятельствах. Ни на наших базах, ни в Донецке я не увидел кого-то унывающего, удрученного, испуганного. Не видел! Думаю, что когда человек окажется в военном братстве, он поймет, что это дорогого стоит. Мой дядя, вернувшийся с Великой Отечественной инвалидом, однажды написал мне в письме, что самое светлое и лучшее время для него было, когда он был на войне. Именно тогда он понял, что жил не зря. Господь благословил нам это время, и мы должны прожить его достойно.

Интервью: Ирина Киселёва